Пытки восьмилетней Виктории Климби продолжались полтора года.

Родители маленькой Виктории Климби с радостью согласились отпустить девочку с двоюродной бабушкой во Великобританию. Девочка была умна, говорила на двух языках: родном и французском. В этот период Кот-д’Ивуар переживал гражданские войны, и мама Виктории понимала, что это мешает возможности получения девочкой образования.

Взвесив все за и против, родители Виктории отпустили её во Францию. Родители не знали, что больше никогда не увидят свою дочь живой.

Как Виктория стала Анной

Виктория Климби появилась на свет 2 ноября 1991 года в деревне Абобо около Абиджана, бывшей столицы Кот-д’Ивуара. С самого детства ее окружали заботливые родители, делавшие все возможное для нее.

В семь лет Викторию пригласила в Британию её двоюродная бабушка Мария-Тереза Куао. Родители согласились, и Виктория с нетерпением ждала новой жизни вне войны и возможности учиться.

Мария-Тереза Куао, гражданка Франции, жила в семье, которая считала, что у женщины достаточно средств на себя и ребёнка. Никто не предполагал, что девочке она нужна только для получения более высокого государственного пособия.

Мария-Тереза ранее пыталась убедить родителей Анны отдать девочку им. Для этого она сделала фальшивый паспорт, но отец девочки отказался. Мария-Тереза посчитала, что оформление замены паспорта потребует слишком много денег и времени, и выбрала похожую на Анну внешне Викторию.

Чтобы добиться полного сходства, девочке отрастили волосы, после чего женщина с ребёнком уехала в Европу. Пройдя паспортный контроль, маленькая Виктория попала под полное влияние Марии-Терезы.

Начало кошмара

Мария-Тереза сначала не отправила в Британию. С Викторией она поселилась в Париже, где оформила на девочку пособие. Виктория представляет всех себя Анной и говорит, что Мария-Тереза — её мать.

Девочка регулярно ходит в школу, чтобы не вызвать подозрений властей, что сильно раздражает Марию-Терезу. Несмотря на это, та не может полностью запретить ей учебу — за посещаемостью следят строго, и если девочка будет часто прогуливать, ей и ее «матери» грозят проблемы. Проведя во Франции всего пять месяцев, Мария-Тереза сбегает вместе с Викторией в Лондон.

Семья обосновалась в Западном Лондоне. Виктория, в отличие от Марии-Терезы, английского не говорит, из-за чего общение с местными ребятами даётся ей с трудом.

В период с 26 апреля по 7 июля Мария-Тереза fourteen раз обращалась к социальным работникам за поддержкой, иногда брала с собой Викторию. Девочки появлялись перед работниками в неприглядном виде: растрепанные, в рваной одежде, но никто из них не предпринимал никаких действий.

В июне того же года в социальную службу района Брент поступил анонимный звонок от Эстер, дальнего родственника Марии-Терезы. Она заявила о беспокойстве за Викторию, поскольку подозревала, что Мария-Тереза ее бьет. Встретившись с девочкой после приезда, Эстер заметила у ребенка новый шрам.

Мария-Тереза указала на то, что Виктория упала на эскалаторе, пытаясь объяснить ситуацию Эстер. Но добиться покоя ей не удалось. Через какое-то время, посещая родственников снова, Эстер пришла в ужас от того, насколько похудела Виктория. Ещё раз позвонив в социальную службу, она разузнавала о положении дел. В социальной службе женщину успокоили, но опять же ничего не сделали.

Ее можно было спасти

В начале июля Мария-Тереза с Викторией переехали к новому бойфренду Карлу Мэннингу. Парень был на много лет младше их и жил в северной части Лондона. Он работал водителем автобуса, поэтому Мария-Тереза тоже нашла работу, чтобы не быть обузой.

Соседка Виктории, имеющая собственных детей, присматривает за ней. Старшая дочь соседки, Аврил, замечает, что у Виктории с каждым разом всё больше синяков и травм, и в один из дней отвозит её в больницу.

После двухчасового осмотра врач сообщил Аврил, что ожоги на бедрах Виктории — следы выкуренных сигарет, приложенных к девочке. На следующее утро старший консультант диагностировал у девочки чесотку, полагая, что Виктория сама нанесла себе увечья. Девочка отправилась домой.

В этом месяце Виктория снова в больнице: у нее ожоги головы и лица. Мария-Тереза говорит, что Виктория пыталась вылечить чесотку самостоятельно, держа голову под кипятком. Лицо и голова девочки пострадали серьезно, но она все еще улыбается.

Медсестры замечают перемену в поведении ребенка с появлением Марии-Терезы. Впоследствии на суде расскажут, что отношения между женщиной и девочкой больше похожи на отношения «госпожи и слуги», а не матери и дочери. Однажды Виктория так испугалась неожиданного приезда Марии-Терезы, что обмочилась.

Вновь — за две недели пребывания в больнице ребенка с множественными ожогами и следами от пряжки ремня на теле социальные работники не задали Виктории вопрос о случившемся. Девочку выписывают, а Мария-Тереза забирает ее домой.

Медицинские работники клиники обращаются в полицию с подозрениями, рассчитывая на проверку Марии-Терезы. Полицейский констебль Карен Джонс не приходит к женщине домой из страха заразиться чесоткой. Врачи также не навещают Викторию, чтобы узнать о ее состоянии.

Девочке назначили нового социального работника — Лизу Артурворри. У нее практически нет опыта работы, она только что получила квалификацию. В августе 1999 года в первый раз приходит к Карлу Мэннингу. Обстановка устраивает — в квартире ремонт, все аккуратно на своих местах, чисто. Но Лиза почему-то не говорит с Викторией.

В октябре она вернется. К этому времени Карл заставлял Викторию каждую ночь спать в ванне. Постоянные побои и ужас, охватывавший ребенка при виде Марии-Терезы и Карла Мэннинга, вызвали у нее недержание мочи.

Виктория не получает одеял или других спальных принадлежностей — девочка спит в мусорном мешке. Потом ситуация ухудшается: Карл связывает ей руки за спиной, и она вынуждена лежать в собственных экскрементах в темной комнате без отопления. За окном зима. В какой-то момент перестают развязывать ей руки, и теперь девочка вынуждена есть из пластиковых тарелок, в которые ее тыкают лицом, как собаку.

В ноябре того же года Мария-Тереза обратилась в социальную службу и обвинила Карла в сексуализированном насилии против Виктории. Лиза за три дня до этого сказала ей, что муниципалитет сможет выделить им хорошее жилье только при наличии опасности для Виктории.

Мария-Тереза приходит в социальную службу с Викторией и Карлом. Узнав, что перед получением квартиры Викторию нужно обследовать, а Карла арестовать, она отзывает свои обвинения. Руководитель социальной службы предлагает ещё одну встречу, перед которой Лизе, социальному работнику, необходимо несколько раз посетить квартиру Мэннинга.

Девушка старательно выполняет обязанности, но связаться с Марией-Терезой ей больше не удаётся. Звонки, письма, сообщения и даже приходы после работы — всё тщетно. Неизвестно девушке, что Мария-Тереза и Виктория давно переехали.

Следующие месяцы жизни Виктории будут настоящим кошмаром. Ее будут кормить скудно, а постоянно подвергать пыткам. Ее бьют и избивают горящими углями. Она все еще спит в ванной комнате, закутанная в черный мусорный мешок.

Мария-Тереза полагает, что болезнь Виктории – результат воздействия дьявола и 24 февраля 2000 года приводит девочку в церковь. Однако члены общины настаивают на госпитализации девочки вместо изгнания беса.

25 февраля руководитель социальной службы, не сумев связаться с Марией-Терезой и Викторией, закроет их дело. В тот же день в 15:30 в лондонской больнице врачи констатируют смерть восьмилетней девочки.

Правосудие

26 февраля полиция задержала Марию-Терезу Куао и Карла Мэннинга. Через девять месяцев суд состоялся, и 12 января 2001 года оба были признаны виновными в убийстве Виктории Климби. Мария-Тереза и Карл получили пожизненное заключение.

Проверка показала, что социальные службы имели одиннадцать возможностей спасти жизнь Виктории, но не использовали их. Бюрократия, безразличие и стремление тратить минимум времени на данный случай привели к тому, что восьмилетняя девочка полтора года подвергалась пыткам, а затем умерла от переохлаждения, голода и полученных травм.

Виктория Климби стала поводом для радикальных изменений в британской системе поддержки детей в опасности. Социальные службы стали работать по строгим протоколам, и за их деятельность осуществляется пристальное наблюдение.

Берта, мать Виктории, с грустью вспоминает о дочери. Многие обвиняли женщину в том, что она допустила отъезд девочки с Марией-Терезой, но в африканских семьях подобные случаи обычны, поскольку родители стремятся обеспечить детям хорошее образование. Ни Берта, ни ее муж Фрэнсис не могли предвидеть, чем закончится для их дочери поездка в Европу.